Далай Лама Далай Лама – титул духовного и политического (до 1951 г.) владыки Тибета. С монгольского языка это словосочетание переводится как «учитель с бесконечными как океан знаниями».В течение многих веков правителями и духовными наставниками загадочного Тибета были

Утверждение, что 13-й Далай-лама был противником Дордже Шугдэна, его оракула и его умилостивления хорошо известно, поскольку оно было распространено в последние десятилетия 14-м Далай-ламой, 1 и подхвачено западными учеными, такими как Джорж Дрейфус.

Несколько тезисов этих утверждений и будут исследоваться. Эта работа является попыткой выяснить содержат ли они что-либо реальное. Она не предназначена для дискредитации Нечунга и его оракула, или 13-го Далай-ламы, а стремиться показать, как историческая хроника была искажена в последние десятилетия.

Предполагаемое запрещение Оракула

Сэр Чарльз Белл (1870-1945) написал биографию 13-го Далай-ламы называемую "Portrait of the Dalai Lama", впервые опубликованна в 1944 году. Это было одно из первых беглых знакомств с жизнью и природой Далай-ламы и его учреждения. 13 Далай-лама бежал в Индию в 1910 году, тогда же, когда Побонка Ринпоче получил посвящения в Золотые Дхармы и семнадцать выражений четырех-лицего Махакалы от Держателя Трона Сакья Драгшул Тринлей Ринчен (т.е. 39-го Сакья Тризина) (стр. 286). Белл встречался c 13-м Далай-ламой, когда тот был в изгнании в Индии, а затем посетил Тибет в 1920 году. Многие недостатки оракула Нечунга рассмотрены в главе 58 «Благородное Поле», где главным образом описывается смерть 13-го Далай-ламы. В этой главе мы находим и воспоминания о британском вторжения в Тибет:

Позднее было замечено, что пророчества передаваемые через оракула Нечунг были неправильными и вредными. В то время британской военной экспедиции в Лхасу в год деревянного Дракона , он указал, что тибетское правительство должно направить солдат против англичан, но солдаты не должны заряжать винтовки, что и было сделано.

В результате, тибетцы потерпели сокрушительное военное поражение от полковника Янгхасбенда. В ответ на это, Белл отмечает, что оракул был уволен со службы:

Этот пророк был уволен после британской экспедиции, а два или три года назад драгоценный защитник восстановил его, позволяя божеству опять войти в него.

Что касается утверждения о том, что 13-м Далай-ламой запрещен оракул Дордже Шугдэна, то в каком времени и пространстве был предполагаемый запрет?

В отношении оракула Нечунга, очень конкретная информация может быть предоставлена на основе публикаций как раз той эпохи, таких, как Sir Charles Bell’s biography и Frederick Spencer Chapman’s Lhasa: the Holy City, опубликованные в 1938 году. Однако, в связи с предполагаемым запретом на оракула Дордже Шугдэна, нет никаких конкретных доступных материалов, которые позволили бы, что-то достоверно утверждать по этому вопросу.

В опровержение предполагаемого запрета в ряде случаев были зарегистрированы обращения к оракулу Дордже Шугдэна во времена 13-го Далай-ламы. Наиболее важным примером является данный оракулом Дордже Шугдэна совет и принятый самим 13-м Далай-ламой! Он находится в биографии Тринадцатого Далай-ламы под названием "phags pa "jigs rten dbang phyug gi rnam sprul rim byon gyi "khrungs rabs deb ther nor bu"i "phreng ba bzhugs so, стр. 620. Здесь говорится, что в 1922 году оракул Дордже Шугдэна дал ваджрное пророчество в присутствии Домо Геше Ринпоче. Он заявил, что Нижняя Монголия (smad hor) поднимается, и как способ обратить это вспять Восточная и Западная ступы в Тибете должны быть отремонтированы. Западной ступой была признана сама Потала, а Восточной ступой была признана Ганден Сердонг или Золотая Ступа содержащая мощи Дже Цонкапы. И биография подтверждает, что их ремонт был проведен.

Джозеф Рок описал публичное призывание оракула Дордже Шугдэна в Восточном Тибете в конце 1920-х в Сунгмас, Тhe Living Oracles of the Tibetan Church (National Geographic, 68: 475-486). Это также оспаривает претензию Дрейфуса, что оракул был разрешен лишь в фиксированных местах, таких как Дромо и Троде Кхангсар. Кроме того, эти утверждения Дрейфуса практически равносильны тому, что оракул вообще не был запрещен, потому что Дромо и Троде Кхангсар были жилищами наиболее важных оракулов того времени, за исключением оракула Панглунга, который мы знаем так же был активен по крайней мере в Кхаме, согласно Джозефу Року. И снова остается вопрос, в какие годы было предполагаемое ограничение на оракула Дордже Шугдэна?

Другое предположение состоит в том, что 13-й Далай-лама запретил всех оракулов на какой-то срок, но это не выделяло бы Дордже Шугдэна как имеющего недостатки. Если это и правда, то это ни как не относится к лишению законной власти Дордже Шугдэна. Как это не маловероятно, если предположить, что существовал запрет на оракула Дордже Шугдэна 13-м Далай-ламой, очень мало понятно о его реальном характере. Если это было на самом деле, то даже не сопровождалось реальным преследованием, и деятельность оракулов продолжалась не ослабевая. И это в сравнении с хорошо документированым запретом на Нечунга, что как видно получает очень незначительное внимание 14-го Далай-ламы и его сторонников.

Предполагаемый запрет умилостивления

Во-вторых, утверждают, что Далай-лама 13-й ограничил умилостивление Дордже Шугдэна, в частности путем персонального ограничения для деятельности Пабонки Ринпоче. Дрейфус говорит: "Наконец, Далай-лама и его правительство оказывало давление на Pa-bong-ka воздержаться от умилостивления Shuk-den... По словам его биографа, Pa-bong-ka обещал не умилостивлять больше Shuk-den."

Это источник Lob-zang Dor-je, Биография Пабонки (pa bong kha pa bde chen snying po dpal bzang po’i rnam par thar pa, лист 471.a-.b.)

Однако, эту информацию на самом деле не возможно найти в печатных изданиях биографии Пабонки Ринпоче. Вебсайт Далай-ламы отсылает к Издателю Nyimo Palden, как публикации, которая содержит переписку между Пабонкой Ринпоче и 13-м Далай-ламой, но никакой информации по этому издателю или публикации не возможно найти. Следовательно, издание, содержащее эту переписку не доступно для проверки, что делает ее подлинность весьма сомнительной и, скорее всего, она сфабрикована.

Кроме того, окружающий контекст и фактическое содержание этого письма также ставит вопрос о его подлинности. Во-первых, нет ни какой даты относительно этой предполагаемой переписки, не возможно сопоставить её с событиями того времени и биографиями участников. Во-вторых, биография Пабонки Ринпоче является хронологической, и он пережил 13-го Далай-ламу приблизительно на 8 лет. Предполагаемая корреспонденция отсылается к крайнему номеру страниц - 471, а два тома биографии опубликованые в Индии, составляют в общей сложности 563 листа в сравнении. В-третьих, в этом письме Пабонка Ринпоче заявляет, что он умилостивлял Шугдэна, потому что "мать-старушка сказала мне, что Шугдэн это божество моей материнской линии." Однако, ни чего этого нет в соответствующих частях его биографии. 2

В любом случае, правда ли это или нет, реальная цена этой переписки еще более снижается при учете того, что Пабонка Ринпоче составляет большую часть своих работ по Дордже Шугдэну в то время, когда 13-й Далай-лама проживал последние годы своей жизни, в тот краткий период его полного всевластия над Тибетом.

В биографии Пабонки Ринпоче, говорится, что в год железной птицы (1921), как и в прежние времена Дордже Шугдэн был неотделим от Пабонки, как тень от тела. Несколько раз ранее, Дордже Шугдэн входил в медиума и просил Пабонку Ринпоче написать новый ритуал вверения жизни, с чем он, наконец, согласился и написал его на основе своего опыта (стр. 375). Далее, в год деревянного быка (1925) по повторным просьбам самого Дордже Шугдэна к Пабонке, тот начал писать обширный ритуал реализации и возвращения Melodious Drum of Victory in All Directions (стр. 418). Таким образом, мы знаем, что Пабонка был побуждаем умилостивлять Шугдэна не матерью, а самим Дордже Шугдэном.

Кроме того, доверие к Дордже Шугдэну в то время не было чем-то необычным, в частности в монастыре Сера. Он ссылается на прямую линию и мастеров, особенно из монастыря Сера, которые также полагаются на Дордже Шугдэна, например аббат тантрического колледжа Сера Тензин Тсондру, Драгри Дордже Чанг, Тричен Тенпа Рабже и Трехор Кхангсар Ринпоче.

В год черной лошади (1930), Пабонка пишет средней длины завершающий ритуал (стр. 496). 13-й Далай-лама скончался в 1933 году.

Таким образом, Пабонка Ринпоче провел более десятилетия параллельно жизни 13-го Далай-ламы в неторопливом составлении этих ритуалов.

Есть ли признаки того, что он работает подпольно в страхе перед упреком Далай-ламы? Если да, то в каком году эти предполагаемые ограничения имели место? 3

в центре 13-й Далай-лама, рядом Чарльз Белл

Разговоры в связи со смертью 13-го Далай-ламы

В частности, 13-й Далай-лама скончался 17 декабря 1933 года после непродолжительной болезни. Чарльз Белл заинтересовавшийся этим вопросом, писал:

Как видно, драгоценный защитник (эпитет Далай-ламы 13-го) ушел в пространство в последний день десятого тибетского месяца, соответствующего середине декабря. День недели воскресенье. По тибетским представлениям, если человек умирает на воскресенье или вторник, это недобрый знак. Люди говорят: "Он умер во время бурного дня".

Он рассказал мне как медиум Оракула Нечунга дал лекарство Драгоценному Защитнику [ДЛ], которое навредило ему.

Вероятно, это были более чем слухи, а Белл пишет в период, спустя семь месяцев, когда он посетил Тибет. В частности, он посетил сына управляющего одной семьи, которые были в тесном контакте с Далай-ламой в течение последних двух лет его жизни. Белл в деталях записывает рассказ служащего, который вкратце описывает, что болезнь началась с небольшого кашля на первый день, однако к вечеру второго дня Далай-лама пропустил свой обычный бульон, в результате чего были созваны придворные. Далее Белл пишет:

Примерно в 11 вечера Драгоценный Защитник потребовал медиума Оракула Нечунга, которого Кунпел Ла спешно вызвал, чтобы поклониться богине, по имени Палхаджог, чье изображение находилось в храме в Лхасе. Медиум пришел сразу и в большой спешке, он даже не задержался, чтобы до прибытия облачится в свою одежду.

В ту же ночь, с часу до двух, медиум дал драгоценному защитнику какое-то лекарство в виде порошка. Когда медиум вышел, Чампа Ла, обычный придворный доктор сказал медиуму: "Вы совершили ошибку в лечении" (Men di norra nangzha). Так вскоре после этого медиум дал другой порошок в соответствии с предписанием Чампа Ла. За все время присутствия он не проронил ни слова.

Затем, на следующий день вечером он [ДЛ] скончался. В дополнение к биографии Чарльза Белла, Мелвин Гольдштейн в History of Modern Tibet, 1913-1951 также дает материал по этому вопросу, после более детального анализа предшествующих и последующих событий (от стр. 141):

В этих обстоятельствах, оракул Нечунг сказал, что Далай-лама должен принять лекарство, известное как "17 героев победителей простуды" (chamjom pawo chupdun) и он сам готовил лекарства в чашке с водой. Большинство респондентов сообщают, что Далай-лама отказался от дозы и что государственный оракул буквально влил его в рот. Состояние Далай-лама сразу ухудшилось, а в полдень он был без сознания. Больше он не сказал ни слова.

В любом случае, без современного следователя трудно узнать правду, было ли лекарство фактическим фактором смерти Далай-ламы, или просто оно не было достаточно эффективным для лечения его болезни.

Так или иначе, в дополнение к ранее плохим военным советам, восприятие неправильного лечение как причасности к смерти Далай-ламы, вероятно, было достаточно для тех, кто зависел от него как надежного оракула для поисков ответов на некоторые вопросы.

Сегодня 14-й Далай-лама похоже испытывает полнейшее доверие к Нечунгу и использует его мнение как аргумент запрета Дордже Шугдэна, а исторически зафиксированный факт запрета 13-м Далай-ламой государственного оракула, ни как не влияет на современную активность Нечунга.

1 "Я изначально был религиозным держателем линии приемственности Кьябдже Пабонки. В частности, я был непосредственным учеником Кьябдже Триджанга Дордже Чанга. С самого начала я стал практиковать Долгьяла под влиянием многих обстоятельств. Постепенно я пришел ко многим значительным сомнениям относительно внешних, внутренних и тайных аспектов и событий касающихся этого. Наконец я посмотрел работы предыдущего Далай-ламы, и в первый раз понял ошибку практики Долгьяла, в результате я прекратил ее." (Speech to an audience dominated by Tibetans from Tibet on 27 March 2006 during the Spring Teachings)

2 Шугдэн передавался в линиях двух коренных учителей Пабонки. Вероятно при фальсификации писем этот факт либо упустили из виду, либо посчитали, что версия с матерью как-то умалит значимость Шугдэна в линии Пабонки и соответственно в линии нынешнего 14-го Далай-ламы.

3 Шугдэн был распространен в самых разных общинах и учительских линиях в Гелугпе, особенно в монастыре Сера. Отсутствуют свидетельства, что монастырь Сера получал письма от 13-го ДЛ, то же касается и других общин. Так же предпологаемый запрет не согласуется с фактом, что при последнем Регенте и новом Далай-ламе статуи Шугдэна стояли во многих монастырях гелуг. Если принять версию запрета то придется признать, что потомки массово ингорировали мнение 13-го Далай-ламы или останется только сделать вывод, что статус этого Далай-ламы как религиозного авторитета для Гелугпы был не велик.

Несмотря на вынужденный отказ от некоторых нововведений, Далай-лама XIII никоим образом не отказался от политики укрепления своей власти и проведения ряда организационных мер. Была упорядочена транспортная повинность (ула), ограничены проценты по займам. Далай-лама запретил ламам употребление вина, табака, опиума, азартные игры. Он обязал чиновников носить традиционную тибетскую одежду. В последние годы своего правления Далай-лама XIII не созывал Национальную ассамблею. Все дела решались на встречах с отдельными калонами, а чаще — на встречах с фаворитами самого Далай-ламы. В круг самых близких к верховному правителю Тибета лиц в последние годы его жизни входили Кунга Ванчук Ландун, Кунпэл Ла Дэчэн Чойдэн, Луншар Дорджэ Цэгьял, Цимён-шапэ и Царон-дзаса. Кунга Ванчук, племянник Далай-ламы, светский аристократ, занимал пост первого министра (лончэна) начиная еще с 1926 г. Но Кунга не смог стать главным лицом в управлении страной и являлся, в общем, фигурой декоративной. Самым влиятельным из фаворитов Далай-ламы был 28-летний Кунпэл Ла, выходец из крестьянской семьи в Ньемо к юго-западу от Лхасы. В 1916 г. он начал учиться в Лхасе на писца, проявил большие способности и был взят слугой ко двору Далай-ламы, а в 1921 г. отправлен в монастырь Сэра на обучение. Далай-лама дал ему монашеское имя Тубтэн Кунпэл Ла, поручал ему выполнение некоторых важных дел и в 1931 г. назначил его главой нового ведомства электрических машин в Тапчи, в нескольких километрах к северу от Лхасы. Здесь располагались арсенал, монетный двор и фабрика по изготовлению воинской амуниции. В 1931-1932 гг. Кунпэл Ла создал полк Тонтра в составе тысячи солдат «из хороших семей» (главным образом горожан из уже появившейся к этому времени «средней» прослойки населения, т.е. не крепостных, но и не привилегированных). Полк имел лучшее в тибетской армии вооружение, амуницию, снабжение, прошел полугодичное обучение стрельбе из пулеметов на равнине около Гьянцэ. Солдаты были собраны по принудительному набору. Командиры полка Югок и Тарин получали приказы только от Кунпэл Ла. Полк — наиболее боеспособная воинская часть тибетской армии того времени — практически контролировал Лхасу. Другой «сильной личностью» среди тибетской элиты был 52-летний светский чиновник Луншар Доржэ Цэгьял, происходивший из семьи аристократов, врач по образованию, постоянный оппонент и конкурент Кунпэл Ла. В 1912-1914 гг. Луншар находился в Англии, где был ответственным за обучение четырех юношей-тибетцев. В эти годы он побывал во многих странах Западной Европы. Знакомство с историей и политическими системами европейских стран привело Луншара к убеждению в необходимости реформы политической системы Тибета. По возвращении домой Луншар стал цзипёном. Он пользовался большим влиянием в Национальной ассамблее. После отставки Царона в 1925 г. Луншар стал особо доверенным лицом Далай-ламы, который советовался с ним по делам управления страной. В апреле 1929 г. правитель Тибета назначил Луншара главнокомандующим. Находясь на этом посту, Луншар увеличил армию на 2 тыс. человек, жалованье и пищевое довольствие солдатам и полицейским, ввел в армии тибетскую униформу взамен английской. Однако его высокомерие и резкие действия нажили ему много врагов среди лхасской элиты. В 1931 г. Далай-лама сместил Луншара с поста главнокомандующего, оставив за ним лишь пост цзипёна. Большую роль в правительстве играл также калон Цимён-шапэ. Еще в 1910-1913 гг. он вместе с Джампа Тэндаром и Цароном организовал сопротивление тибетцев китайским солдатам и возвращение Далай-ламы XIII из Индии в Лхасу. Цимён входил в состав тибетской делегации на конференции в Симле, а потом был назначен генерал-губернатором Кама. В 1933 г. в Кашаг входили также Чойдар и Ланчунга-шапэ, но ведущим деятелем в Кашаге являлся Цимён. В 20-е годы Далай-лама назначал на высшие посты в администрации еще одного своего фаворита — Царона. Одно время он являлся главнокомандующим армией, а потом колоном, но затем потерял оба этих поста и с 1933 г. жил в своем имении. Он вернулся в Лхасу только в мае 1934 г. Далай-лама XIII скончался 17 декабря 1933 г. После его смерти около полугода в кругах лхасской элиты шла борьба за власть, которая одновременно являлась борьбой за выбор политики. Собралась Национальная ассамблея. Решали вопрос, в чьи руки передать власть на период поисков нового Далай-ламы и до его совершеннолетия. В это время соперникам Кунпэл Ла удалось вызвать бунт в полку Тонтра. Солдаты потребовали распустить их по домам. Кашаг расформировал полк, оставив в нем только 250 солдат под командованием Тарина. Юток был переведен в другое воинское подразделение. В результате Кунпэл Ла лишился своей главной опоры. Сам он, также личный врач Далай-ламы и оракул Нэчун были обвинены в неправильном лечении больного и в том, что вовремя не сообщили Кашагу о болезни правителя Тибета. Кунпэл Ла был арестован и отправлен в ссылку в Конпо под надзор монахов монастыря Чамнак. Его имущество было конфисковано. Родственники и сторонники Кунпэл Ла были брошены в тюрьмы или сосланы в отдаленные районы Тибета. Оракул Нэчун оказался «под домашним арестом» в монастыре Дэпун [Уа Hanzhang, 1994, р. 289]. Попытка одного из сторонников Кунпэл Ла из семьи Памдацан — офицера Тобгье поднять в Каме восстание против правительства потерпела неудачу. После нескольких месяцев боев восставшие во главе с Тобгье вместе с семьями и стадами овец и яков ушли к Батану под защиту китайцев. На заседаниях Национальной ассамблеи не смогли договориться об общем кандидате в регенты. Решили тянуть жребий. В результате был избран 24-летний лама, настоятель монастыря Радэн Джампэл Еше. Он был введен в должность 23 февраля 1934 г. Небольшой монастырь Радэн находился в 60 км к северо-востоку от Лхасы и считался одной из главных святынь тибетского буддизма. Он был основан в 1057 г. Далай-лама XIII часто посещал этот монастырь. К тому же ламы-настоятели монастыря Радэн одновременно возглавляли монастырь Шидэлинг, один из четырех лхасских монастырей (лингов), из настоятелей которых обычно избирались регенты. После избрания Радэн-хутухты регентом получилось так, что посты первого министра и регента оказались заняты молодыми людьми, неопытными в делах и невлиятельными. Это обстоятельство побудило Луншара попытаться взять власть в свои руки. Человек, безусловно, талантливый, влиятельный и обладавший широким кругозором, Луншар принял меры, чтобы сплотить вокруг себя светских и духовных чиновников. Он выдвинул план улучшения центрального управления страной. Луншар предлагал, чтобы впредь Национальная ассамблея выбирала калонов на четыре года и они были ответственны перед ассамблеей17. Таким образом, эта реформа, будучи проведена в жизнь, передала бы реальную власть из рук Кашага Национальной ассамблее, что само по себе могло стать позитивным изменением в системе управления. К тому же впервые вводился принцип выборности власти на определенный срок. Луншар и его ближайший союзник монах Тэмпа Джаян собрали два отдельных собрания — светских и духовных чиновников и предложили подписать петицию, в которой констатировалась неудовлетворительная работа Кашага и предлагались указанные выше меры. По сообщениям участников и очевидцев происходивших событий, в собраниях приняли участие около 100 чиновников, т.е. от 1/5 до 1/4 всех чиновников в то время. Луншар рассчитывал, что в случае проведения предложенной реформы в жизнь ассамблея, где он имел большое влияние, выберет его калоном либо вторым лончэном. Участники собраний решили представить петицию в Кашаг 10 мая 1934 г. Но вечером 9 мая светский чиновник Кашопа сообщил канону Цимёну о действиях Луншара. 10 мая Луншар был приглашен во дворец Потала, арестован и заключен в тюрьму. Аресту подверглись и его ближайшие сподвижники. Регент, лончэн, Кашаг и назначенный ими комитет по расследованию обвинили Луншара в намерении убить калона Цимёна, свергнуть правительство и ввести в Тибете «большевистскую систему управления» . Комитет первоначально хотел казнить Луншара. Но, как заявили члены комитета, они опасаются, что дух такого сильного человека, как Луншар, может помешать процессу нахождения нового Далай-ламы, даже навредить мальчику после его рождения. По этой причине решили не убивать Луншара, а ослепить его, что и было сделано 20 мая 1934 г. [Сицзан тунши цзяпянь, 2000, с. 296; Уа Наnzhang, 1993, р. 386]. Все его ближайшие сподвижники потеряли свои должности, имения, собственность и были сосланы в отдаленные места Тибета. Сам Луншар находился в тюрьме до мая 1938 г. Через год после освобождения из тюрьмы он скончался. Так провалилась последняя серьезная попытка реформировать тибетскую политическую систему. В итоге острой борьбы за власть в Лхасе в первой половине 1934 г. консервативное большинство лхасской элиты, прежде всего высшее духовенство, в очередной раз одержало победу. Победила политика сохранения традиционных порядков. Между тем система центрального и местного управления в Тибете становилась все более и более неэффективной, являясь в условиях середины XX в. своего рода реликтовой структурой. Приведем об этом мнения участников экспедиции Н.К. Рериха 1927-1928 гг. Местные власти, как писал К.Н. Рябинин, заявили экспедиции, что «полученный далай-ламский указ здесь не имеет значения» [Рябинин, 1996, с. 661]. Об этом упоминал и сам Н.К. Рерих в своем письме буддийскому центру в Нью-Йорке о результатах экспедиции: «Если вы думаете, что указ Далай-ламы много стоит, то вы ошибаетесь. У нас был широковещательный паспорт далай-ламского правительства, и на наших глазах народ отказывался исполнять указы своего правителя. „Мы Девашунга не знаем", — говорит старшина» [там же, с. 696]. (Девашунг — правительство в Лхасе.) О неэффективности управления писал и полковник Кордашевский: «Всякие распоряжения центральной власти игнорируются как населением, так и старшинами. Можно себе представить, с каким театральным уважением отнеслись бы где-нибудь в Париже или другом месте Европы к бумаге с печатью самого Далай-ламы, — а здесь такой даик — приказ просто пропадает на полдороге, выброшенный гонцом, или бросается старшиной в угол палатки без исполнения. И это не наваждение — а самая реальная действительность» [Декроа, 2000, с. 300]. По впечатлениям Н.В. Кор-дашевского, «Тибет — это Европа XIV столетия в ее отрицательных чертах — не больше» [там же, с. 222]. Он писал также, что Тибет, может быть, самая гнилая страна во всей Азии [там же, с. 291]. «Замечайте: среди подавленного состояния, среди поражающей нищеты и грязи народа... ясно видна картина разложения Тибета, — отмечал Н.К. Рерих, — послушайте рассказы о чрезмерных поборах. Всему приходят сроки. То, что еще в недавнем прошлом могло под прикрытием таинственности просуществовать, в сегодняшнем восходе уже оказывается неприемлемым» (цит. по [Рябинин, 1996, с. 698]). «Дела Тибета пришли в упадок, — делал вывод Н.К. Рерих, — в подобном положении, как сейчас, Тибет существовать не может» (курсив мой. — Б.М.) [там же, с. 697]. Весьма резко и пессимистично о возможных перспективах будущего Тибета выразился полковник Кордашевский: «Тибет нуждается в твердой и сильной власти, чтобы, с одной стороны, поднять благосостояние страны, а с другой — культурный уровень населения. Сами тибетцы, во главе с Далай-ламой, не могут справиться с задачей управления страной и попросту ведут ее к политической смерти... Не государственный организм, не духовный центр, а разлагающийся труп - вот подлинный облик современного Тибета» (курсив мой. — Б.М.) [Декроа, 2000, с. 259]. И далее: «На фоне общего разложения страны видно, что даже воля желтого ламы здесь игнорируется, а его грамоты мало чего стоят. И как-то невольно думаешь, что только серьезное и мудрое правительство взамен лхасских шарлатанов может дать гаснущему народу Тибета последние светлые дни, использовав одновременно и природные богатства страны в разумных и хозяйственных руках» [там же, с. 296-297]. Приведенные выше высказывания принадлежат не случайным любопытствующим туристам, оказавшимся в бедственном положении в незнакомой им стране, а ученому с мировым именем Н.К. Рериху и его спутникам — Ю.Н. Рериху, К.Н. Рябинину и Н.В. Кордашевскому, основательно подготовившимся к тибетской экспедиции. Путешественники, хорошо знакомые с положением дел в Европе, Америке, Китае, Индии и других регионах земли, дали весьма негативную, но достаточно объективную оценку состоянию тибетского общества, аморфности и неэффективности системы управления в Тибете. Вместе с этим все участники экспедиции Н.К. Рериха подчеркивали, что Тибет необычайно богат природными ресурсами, «ископаемыми ценностями, лежащими без разработки» [там же, 2000, с. 234]. «Однако Тибет, как ни странно, не беден, — писал К.Н. Рябинин, — мы упоминали уже об этом, но невежество, суеверие и лень держат народ в цепких когтях нищеты. Для оздоровления страны необходимо прежде всего просвещенное и деятельное правительство и внедрение в сознание народных масс Тибета здоровых идей труда» [Рябинин, 1996, с. 667]. Итак, Тибет богат природными ресурсами. Но в первой половине XX в. Эти богатства пропадали втуне, они не использовались. Невежество и суеверия были обычным явлением, тормозили развитие культуры и хозяйственной деятельности. Большинство тибетцев существовало в условиях нищеты и антисанитарии, в атмосфере «борьбы за выживание». Неэффективность системы управления поражала иностранных наблюдателей. Отдельные попытки улучшить систему правления (Далай-лама XIII, Луншар) блокировались консервативной элитой. Все эти и многие другие негативные явления в жизни тибетского общества существовали во многом благодаря продолжавшейся экономической и культурной изоляции Тибета. В этих условиях где уж было говорить о появлении в Тибете «серьезного и мудрого правительства», «просвещенного и деятельного правительства» и т.п. «Мечтать не вредно» — могли бы мы сказать вместе с читателем и К.Н. Рябинину, и Н.В. Кордашевскому. Но именно мечтать... и только.

ИСТОРИЯ ТИБЕТА С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАШИХ ДНЕЙ. Часть IV. Тибет в 1913-1949 гг.