История трагической дуэли и смерти Александра Пушкина изменила жизнь еще одного светила русской поэзии — Михаила Лермонтова .

Лермонтов, который был на 15 лет младше Александра Сергеевича, вырос на его стихах и преклонялся перед его талантом.

Несмотря на многочисленные легенды, Пушкин и Лермонтов не были знакомы. «Солнце русской поэзии» о существовании «коллеги» даже не подозревал — так уж получилось, что известность к Лермонтову пришла вместе со смертью Пушкина.

Два поэта, к слову, приходились друг другу дальними родственниками, о чем понятия не имели — этот факт специалисты по генеалогии установили лишь много десятилетий спустя.

В последний год жизни Пушкина его имя было окружено массой сплетен, что раздражало не только самого поэта, но и его поклонников, включая Лермонтова.

Михаил Юрьевич полагал, что немалая часть вины за происходящее лежит на жене Пушкина Наталье Гончаровой .

Вечером 27 января (8 февраля по новому стилю) 1837 года по Петербургу распространился слух — Пушкин стрелялся с Дантесом на дуэли и получил опасное ранение.

Поскольку дуэли в России были запрещены, то о поединке в официальных источниках упоминания не было, хотя все прекрасно знали, что произошло.

Сам Лермонтов был в этот момент простужен и находился дома. Новость о тяжелом состоянии Пушкина и вовсе привела к тому, что он слег.

Первые 56 строк

В обществе царили противоречивые настроения. Сочувствовавших Дантесу было едва ли не больше. Даже родная бабушка Лермонтова полагала, что «Пушкин сам виноват» и его подтолкнула к поединку «африканская ревность».

Лермонтова такие настроения угнетали. Ответить на них он решил в стихотворной форме, озаглавив произведение «Смерть поэта». По одной из версий, строки были написаны еще до того, как Пушкин умер — реальную кончину опередили слухи.

Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один как прежде... и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!..

Первый вариант стихотворения содержал 56 строк и завершался словами «И на устах его печать».

Друг Лермонтова, Святослав Раевский , нашел стихи чрезвычайно удачными и начал тут же писать копии. Всего через несколько часов «Смерть поэта» разошлась по Петербургу.

Дошли стихи и до друзей Пушкина. Историк Александр Тургенев написал в дневнике: « Стихи Лермонтова прекрасные».

«Некий господин Лермонтов, гусарский офицер» всего за несколько дней обрел поэтическую известность. Дошла первая версия стихотворения и до императорского двора. Там к стихам отнеслись прохладно, но ничего опасного в них не увидели.

Два визита

Тем временем стало известно, что Дантес, скорее всего, строгого наказания не понесет. Это вызвало у Лермонтова новый приступ гнева.

Заботливая бабушка, опасаясь за внука, пригласила к нему лейб-медика императора Николая Федоровича Арендта . За пару дней до этого Арендт лечил раненого Пушкина, облегчая его страдания в последние часы жизни.

Доктор Арендт, и в мыслях не имея дурного, рассказал пациенту подробности дуэли и смерти Пушкина. При этом доктор признавался, что до Пушкина «никогда не видал ничего подобного, такого терпения при таких страданиях».

Возможно, Лермонтов после рассказа Арендта и не стал бы дописывать стихотворение, но тут его решил навестить родственник, Николай Столыпин . Он как раз относился к тем, что считал Дантеса приятным человеком и в данном конфликте был на стороне убийцы Пушкина.

Столыпин начал разглагольствовать на тему того, что стихи Лермонтова хорошие, однако «набрасываться на Дантеса не стоило, так как это был вопрос чести». Кроме того, Столыпин заметил, что вдова Пушкина недолго будет вдовою, так как «траур ей не к лицу».

Лермонтов сказал на это, что русский человек, конечно чистый русский, а не офранцуженный и испорченный, какую бы обиду Пушкин ему ни сделал, снес бы ее, во имя любви своей к славе России, и никогда не поднял бы на этого великого представителя всей интеллектуальности России своей руки.

«Но есть и божий суд, наперсники разврата!»

Столыпин, почувствовав, что перегнул палку, постарался перевести разговор на другую тему, но Лермонтов его уже не слушал, начав писать что-то на бумаге.

Столыпин попробовал пошутить, но Лермонтов ответил резко: «Я ни за что не отвечаю, ежели вы сию секунду не выйдете отсюда». Родственник ретировался, бросив на прощанье: «Но он просто бешеный».

Тем временем Лермонтов закончил вторую часть «Смерти поэта» — последние 16 строк.

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

Это был уже прямой вызов власти и высшему обществу. Кроме того, у стихотворения появился эпиграф, взятый из трагедии Ротру «Венцеслав»:

Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.

Раевский размножил и распространил и этот вариант. Крамола пошла гулять сначала Петербургу, а затем и по всей России.

«Приятные стихи, нечего сказать»

Александр Христофорович Бенкедорф , шеф жандармов, глава политического сыска империи, судя по всему, не слишком горел желанием заводить дело на Лермонтова.

Но тут светская сплетница Анна Хитрово на одном из приемов, сделав наивное выражение лица, поинтересовалась у Бенкедорфа: отчего это он не принимает мер по отношению к автору стихов, оскорбляющих весь высший свет и несправедливо обвиняющих знать в гибели Пушкина?

Деваться Бенкендорфу было некуда. Так появилось «Дело о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии гусарского полка Лермонтовым и о распространении оных губернским секретарем Раевским».

В записке Николаю I Бенкендорф писал: «Я уже имел честь сообщить вашему императорскому величеству, что я послал стихотворение гусарского офицера Лермонтова генералу Веймарну , дабы он допросил этого молодого человека и содержал его при Главном штабе без права сноситься с кем-либо извне, покуда власти не решат вопрос о его дальнейшей участи, и о взятии его бумаг как здесь, так и на квартире его в Царском Селе. Вступление к этому сочинению дерзко, а конец — бесстыдное вольнодумство, более чем преступное. По словам Лермонтова, эти стихи распространяются в городе одним из его товарищей, которого он не захотел назвать».

Император наложил резолюцию: «Приятные стихи, нечего сказать; я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермонтова и, буде обнаружатся ещё другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону».

Надо сказать, что Николаю I стихи попали не под заголовком «Смерть поэта», а с кем-то поставленным заглавием «Воззвание к революции». Император, хорошо помнивший 1825 год, понятно, восторга по этому поводу не испытал.

Лермонтова действительно освидетельствовали на предмет психического заболевания, но отклонений у него не нашли. Он поначалу наотрез отказывался называть имя человека, который распространял стихи. Затем Лермонтова разговорили, убеждая, что приятель не пострадает, а сам поэт, в случае запирательства, будет отдан в солдаты. Михаил Юрьевич сдался, решив, что бабушка, души не чаявшая во внуке, этого просто не переживет.

Объяснительные записки

Раевский дал следующие объяснения: Лермонтов, мол, писал произведение исключительно из желания прославиться, а сам Раевский хотел другу помочь в этом. «Обязанный дружбою и одолжениями Лермонтову и видя, что радость его очень велика от соображения, что он в 22 года от роду сделался всем известным, я с удовольствием слушал все приветствия, которыми осыпали его за экземпляры. Политических мыслей, а тем более противных порядку, установленному вековыми законами, у нас не было и быть не могло. Лермонтову, по его состоянию, образованию и общей любви, ничего не остается желать, разве кроме славы», — писал в объяснительной записке Раевский.

Лермонтов в своём объяснении говорил, что писал стихи, будучи больным, возмущенный слухами о Пушкине, которые считал неверными, и видя перед собой необходимость защитить честь человека, который сам за нее постоять уже не может.

«Когда я написал стихи мои на смерть Пушкина (что, к несчастию, я сделал слишком скоро), то один мой хороший приятель, Раевский, слышавший, как и я, многие неправильные обвинения и, по необдуманности, не видя в стихах моих противного законам, просил у меня их списать; вероятно, он показал их, как новость, другому, — и таким образом они разошлись. Я ещё не выезжал, и потому не мог вскоре узнать впечатления, произведенного ими, не мог во-время их возвратить назад и сжечь. Сам я их никому больше не давал, но отрекаться от них, хотя постиг свою необдуманность, я не мог: правда всегда была моей святыней и теперь, принося на суд свою повинную голову, я с твердостью прибегаю к ней, как единственной защитнице благородного человека перед лицом царя и лицом божиим», — писал Лермонтов.

Приговор: одного на Кавказ, второго в Петрозаводск

Святослав Раевский действия Лермонтова предательством не считал: «Я всегда был убежден, что Мишель напрасно исключительно себе приписывает маленькую мою катастрофу в Петербурге в 1837 г. Объяснения, которые Михаил Юрьевич был вынужден дать своим судьям, допрашивавшим о мнимых соучастниках в появлении стихов на смерть Пушкина, составлены им вовсе не в том тоне, чтобы сложить на меня какую-нибудь ответственность…».

Лермонтова и Раевского держали под арестом до вынесения окончательного решения по их делу.

Святослав Раевский. Фото: Public Domain

Высочайшее повеление гласило: «Л-гв. гусарского полка корнета Лермонтова, за сочинение известных … стихов, перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк; а губернского секретаря Раевского, за распространение сих стихов и в особенности за намерение тайно доставить сведения корнету Лермонтову о сделанном им показании, выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу, по усмотрению тамошнего гражданского губернатора».

Раевский был отправлен в Петрозаводск, где стал чиновником особых поручений при губернаторе, участвовал в создании и редактировании первой губернской газеты «Олонецкие губернские ведомости». Лермонтов писал другу: «Не позабудь меня и верь все-таки, что самой моей большой печалью было то, что ты через меня пострадал. Вечно тебе преданный М. Лермонтов».

В конце 1838 года Святослав Раевский ходатайствовал о разрешении продолжать государственную службу на общих основаниях и был освобожден из ссылки. Правда, карьеру он продолжил далеко от Петербурга, служа чиновником по особым поручениям при ставропольском губернаторе. В 1840 году он вышел в отставку, поселился в своём имении в Пензенской губернии, обзавелся семьей и пережил своего друга на 35 лет.

Лермонтов же отправился на Кавказ, где воевал Нижегородский драгунский полк. Правда, пробыл он там всего несколько месяцев. Заботливая бабушка добилась сначала его перевода в полк, расквартированный в Новгородской губернии, а затем и возвращения в столицу.

Вернулся Лермонтов уже известным поэтом, которого считали «наследником Пушкина». И такие щедрые авансы Михаил Юрьевич действительно оправдал. Хотя до его собственной роковой дуэли оставалось всего три года.

История создания стихотворения.

«На смерть поэта» было написано Лермонтовым сразу же при получении первых сведений о смертельном ранении Пушкина на дуэли. Оно стало быстро распространяться в обществе в списках. Активно участвовал в распространении произведения друг Лермонтова - С. Раевский.

Через некоторое время после похорон Пушкина выяснилось, что высшее общество и правительство защищают Дантеса и клевещут на , совершенно не принимая во внимание значение его таланта для России. Разгневанный Лермонтов добавляет к стихотворению еще 16 строф, наполненных резкой критикой против клеветников памяти Пушкина. Произведение получает резкий антиправительственный характер. получил его от анонима с надписью «Воззвание к революции».

Правительство немедленно принимает меры: переводится на Кавказ, а Раевский - в Олонецкую губернию, что означает для обоих опалу и ссылку.

Стихотворение произвело большой резонанс в образованной части общества. Его часто читали на вечерах и переписывали. В России оно впервые было не полностью напечатано в 1858 г.

Жанр стихотворения

Первая часть произведения представляет собой элегию, вторая, написанная позднее, содержит элементы сатиры и сарказма.

Основная идея стихотворения - поворот к зрелому периоду творчества Лермонтова. Он обращается к вопросу о противостоянии поэта, творца и толпы, черни. Трагическая смерть русского национального поэта и все, что с ней было связано, настолько потрясли Лермонтова, что он напрямую переходит к обличению высшего общества и нравов, царящих в его среде. Главным моментом является то, что Лермонтов уподобляет светскую знать невежественной массе, неспособной оценить величие отдельного человека.

Композиция

Стихотворение начинается с описания обстоятельств смерти Пушкина и его убийцы. Это описание постепенно переходит к чистой элегии: философскому размышлению о судьбе поэта, который напрасно вступил в «завистливый и душный свет». Завершается первая часть суровым подведением итогов: увенчанный «венцом терновым» поэт погибает. Ничего уже не изменишь, «на устах его печать».
Вторая часть - гневная обличительная речь. Она намного эмоциональнее и полностью направлена против «надменных потомков». Это - вынесение приговора всем, кто недооценивает роль гения.

Размер произведения меняется от трехстопного к четырехстопному ямбу.

Выразительные средства широко применяются Лермонтовым. Прежде всего это метафоры («невольник чести», «торжественный венок», «приют певца» и др.), эпитеты («затаившийся», «пламенных», «коварным»). Огромное значение, особенно во второй части, имеют антитезы. Лавровый венок гения противопоставляется терновому венцу Христа. «Простодушной дружбе» противоположен «завистливый и душный свет». Самая главная антитеза подводит итог всему произведению: «праведная кровь» - «черная кровь».
Особую эмоциональность второй части придает использование Лермонтовым возвышенных понятий: «Свобода, Гений и Слава», «Божий суд», «грозный Судия».

Главная мысль стихотворения заключается в неизбежном противостоянии правды, творческой свободы и серой массы, прикрывающейся купленными правами и законами. Лермонтов уверен, что весь обман и фальшь в конце концов откроются и справедливость восторжествует.

План анализ стихотворения Смерть поэта

• История создания
• Жанр произведения
• Основная тема произведения
• Композиция
• Размер произведения
• Основная мысль стихотворения

Вызвала в Петербурге огромное негодование по адресу Дантеса и его приемного отца Геккерена и небывалое выражение любви к поэту. Десятки тысяч людей перебывали возле дома на Мойке, где умирал Пушкин, нескончаемая вереница шла через квартиру мимо гроба убитого. В эти дни столичное общество резко разделилось на два лагеря: высшая аристократия во всем обвиняла Пушкина и оправдывала Дантеса, люди менее высокопоставленные восприняли гибель поэта как национальное бедствие.

Выражения недовольства заставили правительство Николая I принять чрезвычайные меры: дом поэта в час выноса тела был оцеплен жандармами, панихида в Исаакиевской церкви отменена и отслужена в церкви придворной, куда пускали по специальным билетам. Гроб с телом Пушкина отправили в псковскую деревню ночью, тайно и под конвоем. Друзей Пушкина обвиняли в намерении устроить из погребения поэта политическую манифестацию.

В таких условиях стихотворение Лермонтова (см. его полный текст на нашем сайте) было воспринято в русском обществе как смелое выражение протеста.

Сергей Безруков читает стихотворение М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта»

Излагая впоследствии обстоятельства, при которых стихотворение было написано, арестованный Лермонтов показал, что по болезни не выходил из дому в эти дни. Однако имеются основания считать, что показание сделано было с тем, чтобы отклонить нежелательные вопросы о том, где он бывал и с кем в это время встречался. П. П. Семенов-Тянь-Шанский, знаменитый впоследствии географ и путешественник, а в ту пору десятилетний мальчик, приезжал к дому Пушкина вместе со своим дядей, цензором В. Н. Семеновым, чтобы справиться о состоянии здоровья поэта, и там, на Мойке, возле дома, где умирал Пушкин, они видели Лермонтова.

Есть сведения, что стихотворение распространялось в списках уже 30 января – на другой день после смерти поэта. К «Делу о непозволительных стихах...» приложена копия, под которой выставлена дата: «28 Генваря 1837 года» – хотя Пушкин умер только 29-го. Однако следует иметь в виду, что слух о смерти Пушкина распространялся несколько раз в продолжение двух с половиной дней, в частности, вечером 28-го. Видимо, в этот вечер Лермонтов и написал первую часть «элегии» после горячего спора с приятелями, навестившими его на квартире, где он жил вместе со своим другом Святославом Раевским. Раевский писал потом, что «элегия» (то есть первоначальный текст стихотворения, кончая словами: «И на устах его печать») была отражением мнений не одного Лермонтова, «но весьма многих». По словам другого очевидца – родственника поэта А. Шан-Гирея, – она была написана в продолжение «нескольких минут». С помощью друзей и сослуживцев Раевского – чиновников департамента государственных имуществ и департамента военных поселений этот текст был размножен и распространился по городу во множестве списков.

Через несколько дней (7 февраля) к Лермонтову приехал его родственник – камер-юнкер Николай Столыпин, один из ближайших сотрудников министра иностранных дел Нессельроде. Возник спор о Пушкине и о Дантесе, в котором Столыпин принял сторону убийцы поэта. Выражая враждебное отношение к Пушкину великосветских кругов и суждения, исходившие из салона злейшего врага Пушкина графини Нессельроде, он стал утверждать, что Дантес не мог поступить иначе, чем поступил, что иностранцы не подлежат русскому суду и русским законам. Как бы в ответ на эти слова Лермонтов тут же приписал к стихотворению шестнадцать новых – заключительных – строк, начинающихся словами: «А вы, надменные потомки // Известной подлостью прославленных отцов».

До нас дошел список стихотворения, на котором неизвестный современник Лермонтова, чтобы пояснить, кого имел в виду автор, говоря о «потомках известной подлостью прославленных отцов», выставил фамилии графов Орловых , Бобринских, Воронцовых, Завадовских, князей Барятинских и Васильчиковых, баронов Энгельгардтов и Фредериксов, отцы и деды которых добились положения при дворе путем искательства, любовных связей, закулисных интриг, «поправ» при этом «обломки... обиженных родов» – то есть тех, чьи предки издревле отличались на полях брани или на государственном поприще, а затем – в 1762 году – при воцарении Екатерины II , подобно Пушкиным, впали в немилость.

Копии с текстом заключительных строк «Смерти Поэта» стали распространяться в тот же вечер, и стихотворение ходило по рукам с «прибавлением» и без «прибавления». Текст с прибавлением, в свою очередь, раздавался в двух вариантах – одном без эпиграфа, другом с эпиграфом, заимствованным из трагедии французского драматурга XVII столетия Жана Ротру «Венцеслав» (в переводе А. Жандра):

Отмщенья, государь, отмщенья!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.

Во многих «полных» копиях эпиграф отсутствует. Из этого вытекает, что он предназначался отнюдь не для всех, а для определенного круга читателей, связанных с «двором». В копии, снятой родственниками поэта для А. М. Верещагиной и, следовательно, достаточно авторитетной, эпиграфа нет. Но снабженная эпиграфом копия фигурирует в следственном деле. Есть основания думать, что довести до III Отделения полный текст с эпиграфом стремился сам Лермонтов. Эпиграф должен был смягчить смысл последней строфы: ведь если поэт обращается к императору с просьбой о наказании убийцы, следовательно, Николаю незачем воспринимать стихи как обвинение по своему адресу. В то же время среди широкой публики стихотворение ходило без эпиграфа.

Эпиграф был понят как способ ввести правительство в заблуждение, и это усугубило вину Лермонтова.

После того как Николай I получил по городской почте список стихотворения с надписью «Воззвание к революции» и заключительные строки были квалифицированы как «вольнодумство, более чем преступное», Лермонтов, а затем и Раевский подверглись аресту. Семидневное расследование дела о «непозволительных стихах» закончилось ссылкой – Лермонтова на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк, Раевского, виновного в распространении стихов, – в Олонецкую губернию.

Впервые (без эпиграфа) стихотворение было напечатано в 1856 году за границей: Герцен поместил его в своей «Полярной звезде».

По материалам статей Ираклия Андронникова.

" Смерть поэта " - отклик на смерть Пушкина. Стихотворение распространялось в списках.

Принадлежит к гражданской лирике. Лермонтов - трибун говорит прямо о причинах гибели гения, клеймит тех,кто способствовал этому.

Пушкин для Лермонтова - "дивный гений", свободный, искренний человек

Лермонтов пишет о преследовании Пушкина, "оклеветанного молвой ". У врагов всё получилось. Перед словом "убит" он поставил многоточие. Так он передал потрясение неожиданной гибелью.

Дантеса он называет " убийцей ". равнодушным человеком, делающим карьеру в России и не любящим ничто русское.

В первой части стихотворения поэт назвал виновников смерти " клеветниками", которые легко "раздували чуть затаившийся пожар". Это - светское общество... Элегия.

В шестнадцати последних строчках - сатира. Мы слышим негодующий голос трибуна, который предрекает презрение потомков и божий суд.

В стихотворении сочетается элегия и сатира. " Смерть поэта " - это обвинительная речь, передающая эмоциональное состояние Лермонтова. Свои чувства он выразил за нас...